Что было, то будет...
И
зумрудной листвы хмель, посеянный сном, —
Нежной бездной в очах золотые чертоги,
И нектарной росой в переливах истом —
Те сердца, что любви обивают пороги.
Целомудрием слёз на ресницах весны
Росы падают вниз с лепестков белоснежных.
В этих образах спишь ты в объятиях тьмы
В моём сердце, что помнит о горестях прежних.
Словно пойманный в сеть, я завис над землёй
Там, где птицы парят, попирая невинность,
А она — словно тень, где воздушной петлёй
Душит небо тщету, что попала в немилость.
Как античный герой, я на фризах уснул,
Ветер с моря меня истончил солью влажной,
Но Загрей в моих снах свежим ветром подул
И пиита взрастил своей свитою бражной.
Я рождаюсь опять: низвергаюсь во тьму
Геи, что теплотой материнских объятий
Вновь предаст моё тело огню своему,
В прах его обратив, как под гнётом проклятий.
Но душа вновь взлетит вслед за птицами ввысь,
Опираясь на строфы сих гимнов неспетых…
Так оставьте меня, я скользну, словно мысь,
По великому древу бессмертных поэтов.
Нежной бездной в очах золотые чертоги,
И нектарной росой в переливах истом —
Те сердца, что любви обивают пороги.
Целомудрием слёз на ресницах весны
Росы падают вниз с лепестков белоснежных.
В этих образах спишь ты в объятиях тьмы
В моём сердце, что помнит о горестях прежних.
Словно пойманный в сеть, я завис над землёй
Там, где птицы парят, попирая невинность,
А она — словно тень, где воздушной петлёй
Душит небо тщету, что попала в немилость.
Как античный герой, я на фризах уснул,
Ветер с моря меня истончил солью влажной,
Но Загрей в моих снах свежим ветром подул
И пиита взрастил своей свитою бражной.
Я рождаюсь опять: низвергаюсь во тьму
Геи, что теплотой материнских объятий
Вновь предаст моё тело огню своему,
В прах его обратив, как под гнётом проклятий.
Но душа вновь взлетит вслед за птицами ввысь,
Опираясь на строфы сих гимнов неспетых…
Так оставьте меня, я скользну, словно мысь,
По великому древу бессмертных поэтов.