Дева

желанной прелести девичьей,
Так вожделения полна,
Укрылась роза, что обличье
Своё у Бога приняла.

Пурпурных акварелей брызги
Стекают вниз, скользя в росе
Холодной, наклоняясь низко
К парной изнеженной земле.

Огонь небесный жадно цедит
Из рук ветров на ложе трав,
В ночи дремотной молча внемлет,
Сияньем Сириуса став

Тогда, как днём напившись солнца,
Раздвинув твердь земных оков,
Пьёт лунный блик на дне колодца
Небесного, сквозь тьму веков.

И первобытной страсти полна;
Подобна росам на траве,
Росла она, омыта сонмом
Невинных душ, что спят во тьме.

Так души те укрылись в плоти,
Стенают пенною молвой
Над пустошью в святой работе
В кипящей лаве роковой.

Вот в розе рост и алым стягам
Подобны остовы надежд,
Что скрыты в перламутре влаги
И в складках нищенских одежд.

Душа – жемчужина в неволе
В облатках сирости и всё ж
Стремится к своей ясной доле,
Отринув тьму и сбросив ложь.

И вот однажды вешним ветром
К ней сходит Дева в голубом,
На крыльях светлого рассвета
Паря, тесня ночную тень огнём.

Припав к устам росой любовной;
Ей свет двумя лучами ввысь
Крылами стал, и в жажде томной
Они в синь неба поднялись.

Душа и Дева – Свет и Пламень;
Хлеб, соль и вешняя вода
Слились в одно и разом стали
Как древо и нектар плода.

Сорвав с куста огня цветенье
От горних вершей, Дева та,
Что мне пророчит пробужденье,
Рождает страсть того куста,

Что мной отмечен, как отрада,
Остов волшебного пути;
Изгнанница Святого Сада -
Ей вечно тут одной цвести.