Неожиданные строки в ответ Бернарту де Вентадорну, продекламированные в розарии дворцового сада
В
куси же с лоз нектар моих поэм,
Целуя сладко легкокрылые канцоны,
Когда, взрастая у дворцовых стен,
Они коснутся струн и в шёлк закатов
Вспорхнут, как птицы, избегая мрака
И музу призывая в тишине,
Растопят росы в золотом вине!
Когда оградою ажурной станет нам,
Блуждающим в любви, любви не зная,
Та песня дивная, и в той ограде храм —
Чертог Амура — и над миром мир найдя,
Когда и смертные пути поправ, пройдя
Отчаянье и голод без любви,
Подарят нежность мне глаза твои!
Уста вкусят запретный плод любви,
Растаяв в сладком янтаре тех таинств,
Что жадно пьют свет утренней зари,
Нектаром строф стекая в чашу, и в саду,
Где возросла лоза, где я — словно в бреду
Любви, что душу мучит и терзает.
О той тоске Амур один лишь знает!
Прошу его, чтоб нёс он лёгкий слог
В розарий, что наполнен сладким ядом,
И где возрос единственный цветок
Среди ручьев, в красе своей беспечных,
Но не любимых мною… В песнях вечных
Пою лишь красоту того цветка,
Что мне поранил сердце на века!
Целуя сладко легкокрылые канцоны,
Когда, взрастая у дворцовых стен,
Они коснутся струн и в шёлк закатов
Вспорхнут, как птицы, избегая мрака
И музу призывая в тишине,
Растопят росы в золотом вине!
Когда оградою ажурной станет нам,
Блуждающим в любви, любви не зная,
Та песня дивная, и в той ограде храм —
Чертог Амура — и над миром мир найдя,
Когда и смертные пути поправ, пройдя
Отчаянье и голод без любви,
Подарят нежность мне глаза твои!
Уста вкусят запретный плод любви,
Растаяв в сладком янтаре тех таинств,
Что жадно пьют свет утренней зари,
Нектаром строф стекая в чашу, и в саду,
Где возросла лоза, где я — словно в бреду
Любви, что душу мучит и терзает.
О той тоске Амур один лишь знает!
Прошу его, чтоб нёс он лёгкий слог
В розарий, что наполнен сладким ядом,
И где возрос единственный цветок
Среди ручьев, в красе своей беспечных,
Но не любимых мною… В песнях вечных
Пою лишь красоту того цветка,
Что мне поранил сердце на века!